Zerogrammi для «Губернского делового обозрения»

РУССКИЙ БОRЩ ПОД ИТАЛЬЯНСКИЕ НОЛЬ ГРАММОВ
Кострома и Турин нашли танцевальную «точку схода»
Классическая зарисовка середины января. Минус двадцать пять по Цельсию, «примерзшие» к электронному табло, костромичи на пешеходном переходе, по уши зарывшиеся в меховые воротники. Казалось бы, ничего удивительного. Если бы не эти двое… Кто же в минус двадцать пять надевает пальто из коллекции «весна/осень» и с любопытством вытягивает шею, лишая ее теплого убежища?! На чьем лице загар даже не думает блекнуть от мороза?! Кто способен искренне радоваться, стоя в двух шагах от среднестатистической русской дороги?! Интуиция не обманула корреспондента «СП-ДО» Дарью ШАНИНУ: нас посетила Италия. Стефано Маццотта и Эммануэле Шаннамеа, целый месяц вызывавшие недоуменные улыбки прохожих, в минувший уикенд заставили костромичей улыбаться восхищенно: совместно с компанией современного танца «Диалог Данс» итальянцы представили спектакль «Точка схода». А в перерыве между круглосуточными репетициями раскрыли секрет своего хорошего настроения, поделились впечатлениями от дегустации борща и убедили, что ноль граммов – неплохое угощение для русских.

СЕНЕКА, ПОЛОЖЕННЫЙ НА РЕЛЬСЫ
Тому, кто хотя бы раз в жизни сталкивался с алфавитом, немного отличающимся от русского, расшифровать загадочное итальянское «Zerogrammi» (именно так называется компания современного танца, прибывшая в наш город) не составит особого труда. «Zero», понятное дело, — «ноль». «Grammi» уже совсем по-нашему, в переводе, кажется, не нуждается вовсе. Окончившие школу Паоло Грасси Стефано Маццотта и Эммануэле Шаннамеа в 2006 году создали свою первую танцевальную работу, заявив ею, что серьезное, основательное образование еще не повод для тяжеловесного творчества. И назвали дебютный спектакль «Zerogrammi». Для тех, кто все еще не догадался, — «Ноль граммов». Прозвучало довольно убедительно, а потому «Zerogrammi» из названия одной работы превратился в своеобразный творческий манифест – и дал имя самому коллективу. «Ноль граммов» — это невесомость, бесплотность, доходящая до прозрачности. Но именно из этой пустоты, по признанию танцоров, может получиться многое, потому что отсутствие всего – лучшее условие для рождения нового бытия.
Как признаются Стефано и Эммануэле, год России в Италии для них начался внезапно и ошеломительно. Правда, еще в 2010-м. Тогда ребята создавали специальный проект для участия в фестивале «Teatro a Corte», который ежегодно собирает в разных городах итальянской области Пьемонт около пятидесяти театральных и танцевальных компаний из разных стран мира. Организаторы фестиваля в преддверии года интенсивного культурного обмена между Италией и Россией предложили «Zerogrammi» расширить проект в сотворчестве с одной из российских танцевальных компаний. Ей оказалась костромская «Диалог Данс». Стефано до сих пор не может прийти в себя от изумления: «У вас в России все делается с потрясающей скоростью! В декабре я был в Москве на фестивале театров танца ЦЕХ и видел в исполнении компании «Диалог Данс» спектакль «Mirliflor». Там же мы договорились о сотрудничестве. Прошло каких-то три недели – и мы уже здесь, уже плодотворно работаем! Для нас, итальянцев, такая быстрота в решении вопроса о сотрудничестве кажется просто невероятной: мы привыкли работать над проектами год, а то и больше». Но та же русская «реактивность», как выяснилось, имеет и оборотную сторону: совместные репетиции туринцев и костромичей на арт-площадке СТАНЦИЯ начались в середине января, когда дата премьерного показа – 12 февраля – уже была известна. Месяц на создание полноценного спектакля современного танца – условия почти экстремальные.
Благо, концептуальное содержание будущего спектакля еще до начала репетиций было очерчено довольно четко. В прошлом году «Zerogrammi» создали работу, в которой трагедия Сенеки «Фиест», повествующая о братоубийстве во имя власти, подверглась своеобразной интерпретации. Стефано Маццотта и Эммануэле Шаннамеа перевели древнеримскую историю на язык общечеловеческий и всевременной, пытаясь выяснить, почему люди так жаждут власти над теми, кто слабее. «Punto di Fuga» («Точка схода»), по замыслу, и должна была продолжить разговор о жажде власти и борьбе за нее. Вот только в процессе работы над спектаклем основной акцент сместился в иную плоскость. Четырех исполнителей (компанию «Диалог Данс» в пространстве «Punto di Fuga» представляют Евгений Кулагин и Иван Естегнеев) заинтересовало другое: как четверым, стремящимся к лидерству, найти компромисс? Как достичь понимания? Отсюда и «Точка схода» — та самая, на горизонте, в которой, кажется, сливаются воедино рельсы. Рельсы сливаются. А вот могут ли слиться четыре разных человеческих характера? Ответ дали…

…СУРОВЫЕ МАЛЬЧИШЕСКИЕ ИГРЫ
В темном танцевальном пространстве black box, где четыре белых квадрата – четко очерченные личные пространства с охраняемыми границами, должны были появиться итальянцы и русские, философы и шутники. По крайней мере, если судить по афише. Появились четверо, владеющие в совершенстве итальянско-русским, мыслящие глубоко и до слез хохочущие. Но это оказалось не так уж и важно. Стефано и Эммануэле, Евгений и Иван, оставшись собой во всем (от хореографии до амплуа), с первых минут спектакля уже обрели заветную точку схода. Ту, в которой не важна разница в настроении и национальность не играет никакой роли. И в этой точке они поняли друг о друге все, как только могут понять друг друга мужчины.
Даже не мужчины – мальчишки, до сих пор не наигравшиеся в «войнушку», воспринимающие любую попытку другого приблизиться к их территории как призыв к атаке. Поэтому и хореографию спектакля с трудом можно назвать танцем. Тычки-броски-нападения – с чисто мужской силой, рукопожатия и взгляды – с чисто мужским достоинством. Агрессивный квадрат то и дело пытается перестроиться: исполнители проверяют себя на «уживчивость» в тройках, в интернациональных дуэтах. Но все попытки «передислокации» тщетны, потому что каждый очень хочет перетянуть одеяло зрительского внимания на себя. Способов – хоть отбавляй. Иван нацепляет на себя рыжую бороду, Евгений, надев каску, требует кино про войну, Эммануэле исполняет танец рук, Стефано поет итальянские песни и со смаком паясничает на все лады. Паясничанье и кривлянье, доводящие зрителя до истерической стадии смеха, в «Точке схода» соседствуют с тонким и ненавязчивым юмором и в итоге определяют общее настроение спектакля. В этой атмосфере безудержного веселья даже финальная массовая перестрелка (в другого, в себя ли летит пуля – безразлично) из воображаемого оружия, превращающая соперников в груду тел, кажется очередной мальчишеской игрой. Да так и есть. Потому что под завершающие лирические аккорды, в которых особенно явственно прослушивается вечное противоречие «black — white» (черное — белое), они «воскресают». Но снова только по одиночке: вместе все-таки тесно. И, пожалуй, именно в этой самодостаточности каждого есть их общая «Точка схода».

МУЖЧИНЫ «ПОДКАЧАЛИ»
Одно из самых откровенных признаний итальянцев, оказавшихся в российском городе на ПМЖ впервые. Конечно, речь идет не о костромских партнерах «Zerogrammi» — хореографах компании «Диалог Данс» Иване Естегнееве и Евгении Кулагине. С нашими танцорами (естественно, не моментально) Стефано и Эммануэле нашли общий язык, что при предлагаемых обстоятельствах (гости немного говорят по-английски, в основном же общаются на итальянском и французском) было не самой простой задачей. А тут еще и темперамент примешивается… «Конечно, вы представляете нас ужасно экспрессивными, активно и выразительно жестикулирующими, — смеется Стефано. – Такой уж сложился стереотип! Я думаю, в каждом стереотипе есть доля истины, но во время работы на площадке темперамент, поверьте, уходит на второй план. Мы уже не представители двух наций – мы хореографы, владеющие универсальным, понятным каждому языком – языком танца».
Но стоит итальянцам выйти за пределы площадки, как они тут же оказываются с головой погружены в мир российского темперамента. «Мы заметили, — сетуют Стефано и Эммануэле, — что русские «закутаны» в прямом и переносном смысле. Заставить их выйти из этого состояния, открыться для общения очень непросто. Но если преодолеть барьер все же удается, из-за него показываются хорошие люди, с которыми вполне можно найти общий язык». А находить этот язык приходится: как-никак не каждый продавец костромского магазина в совершенстве владеет итальянским. Все жизненно необходимое Стефано носит у сердца: с гордостью достает из внутреннего кармана заветный листочек, на котором в столбик записаны русские эквиваленты французских слов. Так каждый раз и приходится заглядывать в карманный справочник. К радости Стефано, он овладел в совершенстве десятком русских слов, в числе которых значатся «здравствуйте», «привет», «до свидания», «спасибо», «пожалуйста», «нет», «рука», «глаз», «губы», «нос» и даже «уши». Правда, при покупке молока этот богатый словарный запас спасает мало: «Ну, я же хореограф! – объясняет Стефано. – Значит, все могу показать с помощью движения. Нужно молоко – изображаю процесс доения коров!».
Но есть одно, что итальянские гости великолепно понимают безо всяких словарей-справочников. Это, конечно, красота русских женщин. «Когда мы вернемся в Италию, — прогнозируют Стефано и Эммануэле, — обязательно расскажем всем, какие в России красивые женщины!». «А вот мужчины, к сожалению, не очень…», — с опаской добавляют итальянцы, боясь суровых ответных действий со стороны сильной половины костромского населения. Впрочем, бояться нечего: за итальянское «Bella!», пожалуй, любая костромичка встанет на защиту темпераментных гостей.

ВМЕСТО ПАСТЫ – СОЛЯНКА
Самое сильное впечатление от России, в один голос признаются Стефано и Эммануэле, — это холод. Именно он фактически полностью изменил мироощущение итальянских хореографов. Начать хотя бы с того, что суровая зима, не свойственная южным широтам, — это совершенно другая «картина» за окном, настраивающая на особые размышления. Во-вторых, минусовая температура меняет темп жизни: прежде чем выйти на улицу, нужно надеть-навязать на себя кучу теплых вещей. Да и разминка мышц, «пришедших» с мороза, требует длительного времени. Русский мороз Стефано иначе, как суровой реальностью, и не называет, сразу же добавляя: «Суровее может быть только отсутствие итальянского кофе!». И дело вовсе не в том, что в России не умеют варить настоящий кофе, просто итальянский – только в Италии. Равно, как и знаменитая паста. А потому ребята не заказывают в наших кафе итальянскую кухню: понимают – бессмысленно. И в этой-то ситуации на помощь приходит заветный суп, название которого, например, «солянка», Стефано произносит с чисто русским акцентом. Чуть меньше повезло борщу: легендарное французское «р», как ни крути, нашему свекольному шедевру не к лицу. Но еще бы неделька – и, вполне возможно, борщ зазвучал-таки бы по-русски. Тем более что к «суровому» северному быту итальянцы, похоже, привыкают с неожиданной для самих себя быстротой: по крайней мере, вязка пушистых носков Эммануэле, показывающихся из элегантного итальянского «шуза», очень напоминает до боли знакомую, бабушкину. А это, к гадалке не ходи, уже верный признак того, что весьма теплая «точка схода» русской и итальянской души найдена.

Текст: Дарья Шанина, «Губернское деловое обозрение», февраль 2011

Рубрика: диалог данс and tagged , . Bookmark the permalink. Both comments and trackbacks are currently closed.