Копилка признаний таланта компании «Диалог Данс» пополнилась еще одним экспонатом. Им стала национальная театральная премия «Золотая Маска». Для коллектива третья по счету. Своими впечатлениями, переживаниями о проекте поделилась исполнительница главной и единственной роли спектакля the_Marusya Маруся Сокольникова.
И ВСЕ-ТАКИ ЭТО СУДЬБА
– Маруся, поздравляем вас с этим большим событием. Путь к награде был долгим и непростым. Скажите, что вы чувствовали, когда получали «Золотую маску»?
-Мы были номинированы в двух категориях «Лучший спектакль современного танца» и «Лучшая женская роль в современном танце, балете». И когда в самом начале награждения прозвучали эти номинации без упоминания наших имен, я подумала: «Значит, не судьба». Но какого-то большого разочарования не было. Даже наоборот, было ощущение, что с плеч свалился груз ответственности, который незримо висел на мне с 1 ноября (когда пришла информация о номинации). И я уже просто получала удовольствие от самого присутствия на таком значимом мероприятии. Ничто не предвещало неожиданностей. И вдруг со сцены звучит название нашего спектакля – «the_Маруся». Помню, что несколько мгновений я пребывала в полном замешательстве (смеется).
– Как родилась идея постановки?
— Два года назад мы проводили фестиваль «Диверсия» и хореограф Александр Андрияшкин, большой друг нашей компании, в шутку предложил сделать перформанс с моим участием. Я также в шутку его поддержала. Но через какое-то время начался уже совершенно серьезный разговор об этом. Из шутки идея переросла в реальный эксперимент. Сначала, конечно, никакой спектакль не планировался. Мы собирались сделать какую-то небольшую исследовательскую работу, посмотреть на жизнь современного искусства глазами менеджера. Весной 2015 года сделали первую лабораторию, и я погрузилась совершенно новый для себя процесс. Занятий было много, в буквальном смысле с утра до вечера. Изначально у нас не было никакого сценария. Только мысли постановщика, как он видит воплощение этой истории. Я же тогда довольно смутно все это себе представляла. Это сейчас я спокойно выхожу на сцену. Но изначально мне это давалось чрезвычайно сложно – боялась. Мне стоило больших трудов преодолеть свой страх сцены.
— Как вообще рождаются подобные проекты?
— Сначала делается лаборатория, набирается исследовательский материал. Потом из него, как их пластилина, что-то создается. Этот процесс не похож на постановку классической пьесы, где есть сценарий. Тут все отталкивалось от личности, пространства, площадки. Поэтому спектакль the Marusya очень личный, он в большей степени про меня…но через меня показывается образ человека, который остается за кулисами, когда артисты выходят на сцену. Глядя на красивых артистов на сцене, мало кто думает о технике, который целую ночь монтировал световое оформление спектакля. Или о том, что менеджер «бился головой о стену» и ругался с дизайнером, чтобы напечатать красивые афиши…
ДРУГАЯ СТОРОНА ИСКУССТВА
— Скажите, а это единственная такая история о pr-менеджере или администраторе современного театра?
— В мировом масштабе, конечно, существуют подобные постановки. Есть очень известный хореограф Жером Бель, у него был похожий проект. Это соло-спектакль одной балерины. То есть схож сам метод, замысел произведения. Но вот чтобы выходил на сцену именно менеджер, и на его целой истории строился целый спектакль, я не знаю. По крайней мере, в России такого нет.
— Насколько полно спектакль раскрывает широкому зрителю процесс работы менеджера, который остается за кадром?
— Думаю, вполне. Ведь мы получали обратную связь от людей, которые занимаются похожей работой. Может быть, даже и не связанной с искусством… но они приходят к нам и говорят: «Это про меня». Сначала мне казалось – ну, кому может быть интересен этот спектакль, если человек меня не знает? Но после премьеры ко мне подходили люди и говорили: «Классный спектакль! Жаль, что его больше нигде нельзя будет показать, кроме как на СТАНЦИИ. А буквально через месяц мы повезли его в Петербург, и там его приняли очень тепло, с большим интересом, несмотря на то, что зрители понятия не имели, что такое СТАНЦИЯ и кто такая я. Так, через нашу жизнь, наши реалии мы показали аудитории что-то большее.
— А что-то большее — это что?
— Глазами pr-менеджера, человека, который находится внутри процесса, мы показываем другую сторону современного танца, современного искусства. Но в этой основной сюжетной линии есть много дополнительных историй. Допустим, о том, как важно совершать маленькие подвиги, скажем, для меня, даже, когда количество представлений уже перевалило за второй десяток, каждый новый выход на сцену – это все равно некое преодоление.
НЕ МОЯ КАЛЬКА
— Ваша героиня – это вы или все-таки некий собирательный образ?
— Трудно сказать. Видите ли, спектакль называется the Marusya а не просто Маруся. Предполагается, что это некий объект. Ведь нельзя же оставаться полностью собой на сцене. Это как бы художественное переосмысление меня.
-Ваша речь на сцене – это импровизация или заученный текст? Складывается такое ощущение, что вы говорите от себя, от сердца…
— Никакой импровизации нет! У нас всё выверено. Это ведь не просто я выхожу на сцену и рассказываю какой-то стендап. Это именно спектакль. Он структурирован, имеет свою логику. Режиссерские задачи каждый раз углубляются и даже иногда меняются, потому что меняются обстоятельства. И мы уже по-другому смотрим на вещи. И, когда я произношу текст, я помню эти задачи и стараюсь их выполнять.
— За время работы над спектаклем вы почувствовали себя актрисой?
— Впервые это слово по отношению ко мне прозвучало во время репетиции. Режиссер спросил: «А где у нас актриса стоит?» И вдруг я поняла, что это говорят про меня. Это было очень непривычно и необычно: «Как это так, и про меня? Я – актриса?» (смеется) Но, да технически человек, который выходит на сцену, становится актером. А внутренне я еще не до конца приняла этот факт. Мне кажется, что полноценно я смогу себя почувствовать в этой ипостаси, когда случится такой спектакль, когда я на 100% выполню все задачи, которые передо мной ставит режиссер, и полностью буду собой довольна. Сейчас я еще только иду к этому.
МНЕ ЕСТЬ, ЧЕМ ПОДЕЛИТЬСЯ
— Поделитесь с теми, кто не видел ваш спектакль – о чем вы рассказываете со сцены?
— Мы обыгрываем многие штампы, существующие в современном искусстве. И то, как люди их воспринимают. Например, понятный, пожалуй, каждому посетителю театра момент, когда кто-то из зрителей говорит во время спектакля по мобильному. Он думает, что этого никто не замечает, однако весь зал его не просто слышит, но и вполне определенным образом реагирует. И да, это выглядит порой смешно. Вообще, в спектакле очень много юмора. Но мы шутим по-доброму. А еще у нас есть толстая папка, в которой собраны все интервью со мной. Мы их обработали, «причесали», отобрали самые яркие моменты – сняли сливки (улыбается). И всё равно осталась еще куча неиспользованной фактуры, которой с лихвой хватит на целый сериал.
— С кем вы разделили свой успех?
— В нашей компании это третья «Золотая маска». И я счастлива, что причастна к её получению. Но это не только моя заслуга. В процесс было вовлечено огромное количество людей – все наши артисты, помогавшие мне, когда мы делали спектакль. Это была командная работа. Кто-то помогал записывать аудио моего голоса для постановки, кто-то свет… Иван Естегнеев и Евгений Кулагин (руководители «Диалог Данс» — прим.авт), которые стали продюсерами этого проекта. «Золотая маска» — она не моя, она наша! Я эту радость честно делю вместе со всеми. Это огромный коллективный труд.
— Эта премия – очень высокий уровень. Повлияет ли она на вашу жизнь? Может, вы перестанете быть менеджером, и станете актрисой?
— Ну, во-первых, жизнь спектакля еще далеко не закончена. Там еще очень много есть, над чем работать. У нас планы по его показу в Костроме, Москве, на других площадках. Во-вторых, хоть вся наша команда и рада моему проявлению себя в новом качестве, но, тем не менее, все они желают, чтобы я по-прежнему оставалась менеджером нашего коллектива (улыбается). Мне кажется, я неплохо справляюсь со своей работой. И тем не менее! Уже более года (а именно столько прошло после премьеры спектакля) мне удается совмещать свои непосредственные обязанности и творчество. Вряд ли после такого опыта я смогу остаться просто менеджером. Даже если наш проект прекратит свое существование. Я очень хочу иметь личное отношение к творческому процессу. Причем, совершенно не обязательно, как актриса. Я с удовольствием бы попробовала себя в качестве создателя какого-то проекта…Но, это всё потом. Сегодня, сейчас я бы очень хотела, чтобы люди пришли на спектакль the Marusya не потому, что он получил “Золотую маску», а потому, что в нём каждый зритель сможет найти что-то очень личное для себя. Я чувствую, что мне, всем нам, есть чем поделиться со зрителем.
Михаил Карепов для газеты «АиФ –Кострома»
Рубрика: блог. Bookmark the permalink. Both comments and trackbacks are currently closed.
ИСТОРИЯ ОДНОГО МЕНЕДЖЕРА
Копилка признаний таланта компании «Диалог Данс» пополнилась еще одним экспонатом. Им стала национальная театральная премия «Золотая Маска». Для коллектива третья по счету. Своими впечатлениями, переживаниями о проекте поделилась исполнительница главной и единственной роли спектакля the_Marusya Маруся Сокольникова.
И ВСЕ-ТАКИ ЭТО СУДЬБА
– Маруся, поздравляем вас с этим большим событием. Путь к награде был долгим и непростым. Скажите, что вы чувствовали, когда получали «Золотую маску»?
-Мы были номинированы в двух категориях «Лучший спектакль современного танца» и «Лучшая женская роль в современном танце, балете». И когда в самом начале награждения прозвучали эти номинации без упоминания наших имен, я подумала: «Значит, не судьба». Но какого-то большого разочарования не было. Даже наоборот, было ощущение, что с плеч свалился груз ответственности, который незримо висел на мне с 1 ноября (когда пришла информация о номинации). И я уже просто получала удовольствие от самого присутствия на таком значимом мероприятии. Ничто не предвещало неожиданностей. И вдруг со сцены звучит название нашего спектакля – «the_Маруся». Помню, что несколько мгновений я пребывала в полном замешательстве (смеется).
– Как родилась идея постановки?
— Два года назад мы проводили фестиваль «Диверсия» и хореограф Александр Андрияшкин, большой друг нашей компании, в шутку предложил сделать перформанс с моим участием. Я также в шутку его поддержала. Но через какое-то время начался уже совершенно серьезный разговор об этом. Из шутки идея переросла в реальный эксперимент. Сначала, конечно, никакой спектакль не планировался. Мы собирались сделать какую-то небольшую исследовательскую работу, посмотреть на жизнь современного искусства глазами менеджера. Весной 2015 года сделали первую лабораторию, и я погрузилась совершенно новый для себя процесс. Занятий было много, в буквальном смысле с утра до вечера. Изначально у нас не было никакого сценария. Только мысли постановщика, как он видит воплощение этой истории. Я же тогда довольно смутно все это себе представляла. Это сейчас я спокойно выхожу на сцену. Но изначально мне это давалось чрезвычайно сложно – боялась. Мне стоило больших трудов преодолеть свой страх сцены.
— Как вообще рождаются подобные проекты?
— Сначала делается лаборатория, набирается исследовательский материал. Потом из него, как их пластилина, что-то создается. Этот процесс не похож на постановку классической пьесы, где есть сценарий. Тут все отталкивалось от личности, пространства, площадки. Поэтому спектакль the Marusya очень личный, он в большей степени про меня…но через меня показывается образ человека, который остается за кулисами, когда артисты выходят на сцену. Глядя на красивых артистов на сцене, мало кто думает о технике, который целую ночь монтировал световое оформление спектакля. Или о том, что менеджер «бился головой о стену» и ругался с дизайнером, чтобы напечатать красивые афиши…
ДРУГАЯ СТОРОНА ИСКУССТВА
— Скажите, а это единственная такая история о pr-менеджере или администраторе современного театра?
— В мировом масштабе, конечно, существуют подобные постановки. Есть очень известный хореограф Жером Бель, у него был похожий проект. Это соло-спектакль одной балерины. То есть схож сам метод, замысел произведения. Но вот чтобы выходил на сцену именно менеджер, и на его целой истории строился целый спектакль, я не знаю. По крайней мере, в России такого нет.
— Насколько полно спектакль раскрывает широкому зрителю процесс работы менеджера, который остается за кадром?
— Думаю, вполне. Ведь мы получали обратную связь от людей, которые занимаются похожей работой. Может быть, даже и не связанной с искусством… но они приходят к нам и говорят: «Это про меня». Сначала мне казалось – ну, кому может быть интересен этот спектакль, если человек меня не знает? Но после премьеры ко мне подходили люди и говорили: «Классный спектакль! Жаль, что его больше нигде нельзя будет показать, кроме как на СТАНЦИИ. А буквально через месяц мы повезли его в Петербург, и там его приняли очень тепло, с большим интересом, несмотря на то, что зрители понятия не имели, что такое СТАНЦИЯ и кто такая я. Так, через нашу жизнь, наши реалии мы показали аудитории что-то большее.
— А что-то большее — это что?
— Глазами pr-менеджера, человека, который находится внутри процесса, мы показываем другую сторону современного танца, современного искусства. Но в этой основной сюжетной линии есть много дополнительных историй. Допустим, о том, как важно совершать маленькие подвиги, скажем, для меня, даже, когда количество представлений уже перевалило за второй десяток, каждый новый выход на сцену – это все равно некое преодоление.
НЕ МОЯ КАЛЬКА
— Ваша героиня – это вы или все-таки некий собирательный образ?
— Трудно сказать. Видите ли, спектакль называется the Marusya а не просто Маруся. Предполагается, что это некий объект. Ведь нельзя же оставаться полностью собой на сцене. Это как бы художественное переосмысление меня.
-Ваша речь на сцене – это импровизация или заученный текст? Складывается такое ощущение, что вы говорите от себя, от сердца…
— Никакой импровизации нет! У нас всё выверено. Это ведь не просто я выхожу на сцену и рассказываю какой-то стендап. Это именно спектакль. Он структурирован, имеет свою логику. Режиссерские задачи каждый раз углубляются и даже иногда меняются, потому что меняются обстоятельства. И мы уже по-другому смотрим на вещи. И, когда я произношу текст, я помню эти задачи и стараюсь их выполнять.
— За время работы над спектаклем вы почувствовали себя актрисой?
— Впервые это слово по отношению ко мне прозвучало во время репетиции. Режиссер спросил: «А где у нас актриса стоит?» И вдруг я поняла, что это говорят про меня. Это было очень непривычно и необычно: «Как это так, и про меня? Я – актриса?» (смеется) Но, да технически человек, который выходит на сцену, становится актером. А внутренне я еще не до конца приняла этот факт. Мне кажется, что полноценно я смогу себя почувствовать в этой ипостаси, когда случится такой спектакль, когда я на 100% выполню все задачи, которые передо мной ставит режиссер, и полностью буду собой довольна. Сейчас я еще только иду к этому.
МНЕ ЕСТЬ, ЧЕМ ПОДЕЛИТЬСЯ
— Поделитесь с теми, кто не видел ваш спектакль – о чем вы рассказываете со сцены?
— Мы обыгрываем многие штампы, существующие в современном искусстве. И то, как люди их воспринимают. Например, понятный, пожалуй, каждому посетителю театра момент, когда кто-то из зрителей говорит во время спектакля по мобильному. Он думает, что этого никто не замечает, однако весь зал его не просто слышит, но и вполне определенным образом реагирует. И да, это выглядит порой смешно. Вообще, в спектакле очень много юмора. Но мы шутим по-доброму. А еще у нас есть толстая папка, в которой собраны все интервью со мной. Мы их обработали, «причесали», отобрали самые яркие моменты – сняли сливки (улыбается). И всё равно осталась еще куча неиспользованной фактуры, которой с лихвой хватит на целый сериал.
— С кем вы разделили свой успех?
— В нашей компании это третья «Золотая маска». И я счастлива, что причастна к её получению. Но это не только моя заслуга. В процесс было вовлечено огромное количество людей – все наши артисты, помогавшие мне, когда мы делали спектакль. Это была командная работа. Кто-то помогал записывать аудио моего голоса для постановки, кто-то свет… Иван Естегнеев и Евгений Кулагин (руководители «Диалог Данс» — прим.авт), которые стали продюсерами этого проекта. «Золотая маска» — она не моя, она наша! Я эту радость честно делю вместе со всеми. Это огромный коллективный труд.
— Эта премия – очень высокий уровень. Повлияет ли она на вашу жизнь? Может, вы перестанете быть менеджером, и станете актрисой?
— Ну, во-первых, жизнь спектакля еще далеко не закончена. Там еще очень много есть, над чем работать. У нас планы по его показу в Костроме, Москве, на других площадках. Во-вторых, хоть вся наша команда и рада моему проявлению себя в новом качестве, но, тем не менее, все они желают, чтобы я по-прежнему оставалась менеджером нашего коллектива (улыбается). Мне кажется, я неплохо справляюсь со своей работой. И тем не менее! Уже более года (а именно столько прошло после премьеры спектакля) мне удается совмещать свои непосредственные обязанности и творчество. Вряд ли после такого опыта я смогу остаться просто менеджером. Даже если наш проект прекратит свое существование. Я очень хочу иметь личное отношение к творческому процессу. Причем, совершенно не обязательно, как актриса. Я с удовольствием бы попробовала себя в качестве создателя какого-то проекта…Но, это всё потом. Сегодня, сейчас я бы очень хотела, чтобы люди пришли на спектакль the Marusya не потому, что он получил “Золотую маску», а потому, что в нём каждый зритель сможет найти что-то очень личное для себя. Я чувствую, что мне, всем нам, есть чем поделиться со зрителем.
Михаил Карепов для газеты «АиФ –Кострома»